В критический для Лондона сезон преобладает креативность

ЛОНДОН. В этом сезоне Лондонская неделя моды должна была стать важным событием после эпидемии Covid, чему способствовало возвращение таких крупных лейблов, как Burberry. Смерть королевы, из-за которой был объявлен 10-дневный официальный траур, безусловно, осложнила ситуацию. Некоторые из них были пропущены из-за эпидемии и сдвигов в расписании. Но в целом Лондонская неделя моды продвигалась вперед. Если кто-то опасался, что таблоидные СМИ изобразят показы как легкомысленные и бестактные, что нанесет ущерб имиджу индустрии, дизайнеры, представившие свои коллекции в четверг, пятницу и субботу, привели убедительные аргументы в пользу того, почему показы важны не только для Лондонской недели моды и их собственного бизнеса, но и для brand Britain.

И действительно, в первые дни мероприятия ярко проявился тот творческий подход, который делает британскую модную сцену уникальной, особенно со стороны дебютирующих дизайнеров. И без шумихи коктейлей и вечеринок мы все могли бы полностью сосредоточиться на одежде.

После трех сезонов статичных презентаций в стиле «живой таблицы» деми-кутюр от Harris Reed воплотился в показе на подиуме, который напоминал сцену в бальном зале. Его творения из шелковой тафты с драгоценными камнями, некоторые из которых были выполнены в виде гигантских кругов, проносились мимо в непосредственной близости от зрителей. “Люди критиковали меня за то, что иногда мои работы выглядят немного неприкасаемыми, поэтому на этот раз я почти хотел, чтобы людей ударили по лицу шелковой тафтой, что некоторые и сделали!” Рид уже думал о будущих моментах на красной дорожке и выступлениях в сезоне награждений.

Здравомыслящий. KNWLS организовали показ при поддержке новой восточной постмодернистской программы Лулу Кеннеди XLNC. И в то время как женщины KNWLS все еще переживали апокалипсис, надевая укороченные жакеты из овечьей шерсти и отделанные корсетом платья, дизайнер также сделал выбор в пользу более мягких шифоновых платьев и пудрово-розовой палитры.

Этот стойкий тренд Y2K стал очевиден на первом показе выпускницы Central Saint Martins Маши Поповой, на котором были представлены джинсы с масляной пропиткой и принтом шин, окрашенные в зловещие оттенки, что, несомненно, привлечет внимание таких знаменитостей, как Белла Хадид и Дуа Липа. В здании Старой ратуши Финсбери модный бренд Тессы Вермюлен Hai («море по-мандарински»), известный своими милыми шелковыми букетиками, изготовил футляр для готовой одежды из гофрированного шелка.

С 2017 года дизайнеры Эмма Чопова и Лаура Лоуэна-Айронс выжидали подходящего момента, чтобы провести показ для своего лейбла Chopova Lowena, который стал культовым благодаря своим юбкам-килтам, тканям с эффектом «апсайд» и бриколажу с гранжевым оттенком. Во время их дебюта на подиуме время, потраченное ими на формирование своей эстетики и сообщества, окупилось с лихвой.

В кругу друзей и сверстников CL продемонстрировала сочетание болгарского фольклорного текстиля (Чопова родилась в Софии, Болгария, до переезда в Нью-Джерси, когда ей было семь лет) и школьных командных видов спорта (в данном случае лакросса), что вызвало бурные аплодисменты в Порчестер-холле. Уроженец Кералы Харри продемонстрировал свои надувные изделия из латекса, подпрыгивающие на батутах.

Сюрреалистический силуэт с ногами, подобранными в форме вазы, напоминает балет Баухауза, но основная концепция была проще: Харри с долей остроумия искажает идеалы спортивного телосложения. Дизайнер мужской одежды Паоло Карзана (Paolo Carzana) также изменил форму конечностей, и у его “текстильного монстра” появились руки из органзы, которые на самом деле были прекрасны, если посмотреть на них воочию, благодаря тканям, обработанным вручную.

Fashion East, обычно представляющий собой какофонию шума, добился потрясающего эффекта, позволив новичкам, в том числе Standing Ground, разработанному выпускником RCA Майклом Стюартом, отстоять свои позиции. Стюарт продемонстрировал свой элегантный вечерний наряд, выполненный по индивидуальному заказу, украшенный такими деталями, как скульптурные канаты из пенопласта, вдохновленные кельтскими узлами, и трикотаж, украшенный рядами крошечных жемчужин.

Бразильский дизайнер Каролин Витто выросла с нереалистичными представлениями о фигуре. Она буквально воплотила эти страхи в металле, сочетая их с габардином нового назначения и техническим шелком, создавая женскую коллекцию с пышными формами. В то же время пиратская экипировка в карибском стиле от Jawara Alleyne выглядела более стильно и выразительно, готовая к постмодернистскому будущему на Востоке. Дилара Финдикоглу не появлялась на публике еще до Covid, и ее возвращение было обусловлено ощущением, что она попала в ловушку традиций и религии, что объясняется ее турецким происхождением. “Мне 32 года! Речь идет о моем путешествии, которое является как духовным, так и физическим”, - сказала она.

Ощущая всю тяжесть тех лет, Финдикоглу нашла красивый полуразрушенный дом, в котором она продемонстрировала свой жуткий визуальный пир: кроваво-красный шелк, настоящие человеческие волосы и топы из перьев в стиле Ли Маккуина. Отсутствие звукового сопровождения, за исключением турецких колокольчиков на туфлях или шуршания викторианского траурного платья, усиливало настроение. Пария Фарзане была такой же задумчивой. Ее коллекция, представленная в тайном общественном саду в Вест-Энде, была посвящена кочевым племенам Ирана, ее родине, из которой она черпает вдохновение. Вокруг С. С. Дейли, которая в этом году получила премию LVMH, было много шума. Его шоу не поколебало его личного интереса к британской аристократии, и смерть королевы обострила эти представления. “Я сталкиваюсь с идеями аристократии и монархии в отношении класса, так что это была интересная неделя. ”В знак уважения Дэйли открыл свое шоу траурным отрывком, который сменился любовным свиданием между Витой Саквилл Уэст и Вайолет Трефузис, которое завершилось театральным чтением их писем.

Проливая свет на британскую квир-культуру прошлых лет, Дэйли продемонстрировал эффектный тренч с изображением кролика (лейтмотив Sackville-West), а также предметы одежды, сшитые из модных кухонных полотенец, на которых изображены памятные даты Королевской семьи.

В Molly Goddard все аспекты ее устоявшейся эстетики были представлены в четырех главах. “Я хотела, чтобы у каждой из них было свое личное пространство. ” Хлопковые платья-футболки, надетые поверх джинсов toile de jouy и ковбойских сапог, стали веским аргументом в пользу беззаботных повседневных нарядов Годдард.

Но неоновой вишенкой на торте стали ее вечерние платья: коллекция из тюля ярких оттенков, дополненная контрастным трикотажем и нижним бельем в полоску. Последнее платье, выполненное в белом цвете, казалось, жило своей собственной жизнью благодаря волнистым оборкам.

Если вам нужны неопровержимые доказательства того, что национальный траур не ставит крест на жизни, загляните на субботний вечер в центре Сохо, где Джонатан Андерсон провел свое возвращение на Лондонскую неделю моды. В сериале, действие которого разворачивается на фоне множества мерцающих игровых автоматов в популярном торговом центре Сохо (где писательница провела большую часть своей подростковой юности), Андерсон исследует сюрреалистическое влияние технологий на нашу жизнь. “Мы превращаемся в экран или в наши телефоны?” он задумался.

Его размышления легли в основу концептуального характера одежды, начиная от платьев в стиле Пачинко с металлическими вставками и заканчивая пляжными принтами с изображением заката и заканчивая шелковыми платьями h-силуэта с блестками и гигантскими этикетками care. Но его сумка-бампер была почти на каждой руке, а это означает, что деньги вполне реальны.

Андерсон завершил свой показ атласным черным мини-платьем с простой надписью, посвященной королеве, которую можно увидеть по всему Лондону: “Ее Величество Королева, 1926-2022, благодарит вас. ”И все же он был тверд в своем решении объединиться с молодыми дизайнерами города, чтобы сохранять спокойствие и продолжать в том же духе. “Для дизайнеров так важно держаться вместе в Лондоне, и так важно, что мы пошли дальше.

Пережить пандемию, а теперь еще и это? Было бы ужасно, если бы нам пришлось отменить показ. ”И это не королевское “мы”, а свидетельство духа товарищества, который все чаще проявляется наряду с креативностью Лондона.